Встреча с Гордыней.
С самого начала путь в горы оказался намного труднее, чем Ой-Боюсь представляла себе. Прошло совсем немного времени, и она уже была вынуждена искать помощи своих спутниц. Каждый раз, со страхом хватаясь за руку либо Горя, либо Страдания, Ой-Боюсь ощущала, как ее пронизывает внезапная острая боль. Но когда она крепко сжимала их руки, то чувствовала, что в них есть невероятная сила. Оказалось, они могли поднять ее и даже пронести над теми участками пути, которые она считала для себя совершенно непроходимыми. Действительно, без их помощи эти преграды были бы непреодолимы даже для человека сильного, с натренированными ногами.читать дальше
читать дальше Прошло еще немного времени, и Ой-Боюсь начала осознавать, что нуждается в помощи Горя и Страдания не только из-за крутизны склонов и собственной хромоты и слабости. К своему удивлению и огорчению, она обнаружила, что путешествие было трудным из-за того, что повсюду встречались враги, которым наверняка удалось бы заставить ее свернуть назад, если бы она пошла одна. Чтобы дать этому объяснение, нам нужно вернуться назад, в долину Унижения, и посмотреть, что происходило там в это время. Все члены клана Страхов пришли в великое негодование, когда обнаружили, что Ой-Боюсь удалось сбежать из долины и на самом деле уйти в горы в сопровождении Пастыря, которого они так ненавидели. Пока она была всего лишь уродом, несчастной маленькой калекой Ой-Боюсь, ее родственникам и дела не было до нее. Теперь же они находили совершенно возмутительным, что ее одну из всех так выделили и взяли жить на Высоты. Возможно, ей даже доверят службу во дворце самого великого Царя. Кто она такая, эта Ой-Боюсь, что все это произошло именно с ней, в то время как остальные члены семьи просто тянут лямку в долине Унижения? Не то чтобы они сами хотели отправиться в горы, ни за что! Но они не могли пережить, что Ой-Боюсь сделала это. Так случилось, что в глазах своих родственников Ой-Боюсь из маленького ничтожества вдруг превратилась в важную персону. Ее судьбой был обеспокоен не только узкий круг ее ближайших родственников, Страхов, но также и вся дальняя родня. Действительно, уход Ой-Боюсь разгневал все население долины, кроме слуг самого Царя. И они решили, что ее следует вернуть назад, дабы разрушить планы ненавистного Пастыря. Самые влиятельные родственники собрались на большой совет - обсудить методы и наиболее эффективные средства поимки Ой-Боюсь и возвращения ее в долину. Наконец было принято решение, что нужно как можно скорее отправить кого-нибудь за ней вдогонку, чтобы заставить ее вернуться. Но заговорщики не могли не признаться себе в том, что применение силы может оказаться невозможным, поскольку Ой-Боюсь, очевидно, находится под покровительством Великого Пастыря. Значит, нужно было найти какое-нибудь средство, чтобы обманным путем заставить ее возвратиться домой по собственной воле. Но как этого добиться? В конце концов они единодушно решили послать за Ой-Боюсь дальнего родственника семьи, Гордыню. Выбор пал на него по нескольким причинам. Прежде всего он был не только сильным и могущественным, но также и красивым молодым человеком. И он мог, когда хотел, быть необыкновенно привлекательным. Страхи подчеркивали, что, если все остальные средства окажутся безуспешными, ему без колебаний нужно использовать всю силу своего очарования, чтобы уговорить Ой-Боюсь уйти от Пастыря. Кроме того, было хорошо известно, что по природе своей этот молодой человек был слишком горд, чтобы смириться с поражением в любом своем начинании. Он никогда не сдавался, пока не достигал цели. Как всем было известно, признать свое поражение и вернуться без Ой-Боюсь было для Гордыни совершенно невозможно. Поэтому, когда он согласился взяться за это дело, все почувствовали, что вопрос почти решен. И вот однажды утром, проведя всего несколько дней в пути, продвигаясь медленно, но верно, Ой-Боюсь с двумя своими спутницами увидела Гордыню, шагающего прямо к ним. Конечно, она была удивлена и обескуражена этой неожиданной встречей, и тревога ее была небезосновательной. Этот кузен всегда так презирал ее и игнорировал сам факт ее существования, что сначала ей даже и в голову не пришло, что он может заговорить с ней. Она ожидала, что он пройдет мимо, как обычно, с таким же высокомерным видом. Сам же Гордыня, несколько часов шпионивший за ними, прежде чем показаться, был чрезвычайно рад обнаружить, что Пастыря не было рядом с Ой-Боюсь, хотя она и путешествовала под опекой двух сильных спутниц. Поэтому, когда они встретились, он подошел к ней довольно решительно, но с необычайно любезным видом и, к огромному удивлению Ой-Боюсь, остановился и поздоровался с ней: «Ну, кузина моя, Ой-Боюсь, вот и ты наконец. Я просто выбился из сил, догоняя тебя». «Как поживаете, кузен Гордыня?» - сказала бедная простодушная Ой-Боюсь. Конечно, ей следовало бы быть умнее и не приветствовать, а уж тем более не останавливаться и не разговаривать с одним из своих родственников из долины. Но так приятно, когда с тобой вдруг здороваются, как с равной, после многих лет пренебрежительного отношения. Кроме того, у нее пробудилось любопытство. Конечно, будь на его месте ужасный и отвратительный Трусострах, ничто бы не смогло заставить ее остановиться и заговорить с ним. «Ой-Боюсь, - серьезно сказал Гордыня, учтиво взяв ее за руку (как раз случилось так, что этот участок тропы был не настолько крутым, и Ой-Боюсь высвободила свои руки из рук Горя и Страдания), - я специально проделал весь этот путь, чтобы попытаться помочь тебе. Я умоляю тебя, позволь мне сделать это и выслушай меня очень внимательно. Моя дорогая кузина, ты должна отказаться от этого необычайного путешествия и вернуться со мной в долину. Ты не осознаешь ни истинного положения, в которое себя поставила, ни своего ужасного будущего. Тот, кто убедил тебя отправиться в это непристойное путешествие (Гордыня не мог заставить себя произнести вслух имя Пастыря), хорошо известен тем, что таким же образом он совратил и других беспомощных жертв. Знаешь, что будет с тобой, Ой-Боюсь, если ты будешь упорствовать и пойдешь дальше? Все эти красивые обещания, которые он давал тебе, о том, что приведет тебя в свое Царство и там вы будете жить долго и счастливо, окажутся ложью. Когда он заманит тебя в дикие, пустынные части гор, он просто бросит тебя, и ты покроешь себя вечным позором». Бедная Ой-Боюсь пыталась вырвать у него свою руку, ибо теперь она начинала понимать значение его появления и увидела его жгучую ненависть к Пастырю. Но как она ни старалась высвободить руку, он только сильнее сжимал ее. Ей пришлось усвоить урок: если раз послушаешь Гордыню, потом, как ни борись, избавиться от него будет труднее всего на свете. Ей ненавистны были его слова, но, поскольку рука ее была в его власти, они почему-то звучали ужасно правдоподобно. И разве ей самой не приходили в голову те же самые мысли и разве не задумывалась она в глубине души о том, что сейчас говорил ей Гордыня? Даже если Пастырь не оставит ее (а в это она не могла поверить), разве не может тот, кто дал ей в спутницы Горе и Страдание, допустить (конечно, для блага ее души), чтобы она покрыла себя позором в глазах всех своих родственников и знакомых? Разве не выставит она себя на всеобщее посмешище? И кто знает, через что еще позволит ей пройти Пастырь (для ее же блага, возможно, но что даже представить себе страшно)? Это ужасно - разрешить Гордыне взять тебя за руку, внезапно обнаружила Ой-Боюсь. Его слова имеют такую пугающую власть, а благодаря его прикосновению они попадают точно в цель с почти неотразимой силой. «Вернись, Ой-Боюсь, - страстно призывал он ее. - Оставь это, пока не поздно. Глубоко в душе ты знаешь, что я говорю правду, ты будешь опозорена перед всеми. Брось, пока еще есть время. Ну разве это лживое обещание жизни на Высотах стоит того, чтобы ты заплатила за него такую высокую цену? Что же это, чего ты так ищешь там, в этом мифическом Царстве наверху?» Совершенно против своей воли и просто потому, что оказалась в его власти, Ой-Боюсь позволила ему вытянуть из нее эти слова. «Я ищу Царства Любви», - сказала она робко. «Так я и думал, - ухмыльнулся Гордыня. - Ищешь того, чего желает твое сердце, да? А теперь скажи, Ой-Боюсь, есть ли у тебя хоть капля гордости? Спроси себя честно, разве ты не настолько уродлива и безобразна, что даже в долине тебя никто по-настоящему не любит? Это горькая истина. Так можешь ли ты быть желанной в Царстве Любви, куда, говорят, допускается лишь безупречная красота и совершенство? Неужели ты действительно думаешь найти то, чего ищешь? Нет - снова говорю тебе, и ты сама это знаешь и чувствуешь. По крайней мере будь честной и брось это. Пойдем со мной, пока не поздно». Бедная Ой-Боюсь! Желание повернуть назад казалось непреодолимым. Но в тот момент, когда она стояла, схваченная за руку Гордыней, и чувствовала, будто каждое его слово было зловещей правдой, перед ее внутренним взором возникло лицо Пастыря. Она вспомнила его взгляд, когда Он пообещал ей: «Я клянусь тебе, что приведу тебя туда и ты не будешь опозорена». Затем она как бы снова услышала, как он нежно повторяет, будто видя какую-то далекую, излучающую свет картину: О, ты прекрасна, возлюбленная моя; Не успел Гордыня сообразить, что происходит, как Ой-Боюсь издала отчаянный крик о помощи, обращенный в сторону гор: «Пастырь, приди ко мне! Скорей! Не медли, о мой Господин!» Послышался звук падающих камней, и в следующее мгновение Пастырь был рядом с ними на тропе, с грозным лицом и высоко поднятым над головой посохом. Достаточно было одного удара, и Гордыня тут же отпустил руку, которую так крепко держал, и бросился наутек вниз по тропе, спотыкаясь и поскальзываясь на камнях. Через минуту он скрылся из виду. «Ой-Боюсь, - сказал Пастырь с мягким, но отчетливым упреком в голосе, - почему ты позволила Гордыне подойти к тебе и взять за руку? Если бы ты держала за руки своих помощниц, этого бы никогда не случилось». Впервые по собственной воле Ой-Боюсь протянула обе руки двум своим спутницам, и они крепко сжали их. Но никогда еще это не было так болезненно и мучительно. Таким образом Ой-Боюсь усвоила свой первый важный урок на пути вверх: если остановишься на переговоры с Гордыней и будешь слушать его ядовитые увещания, а тем более если позволишь ему дотронуться до тебя и схватить за руку, то потом станет невыразимо труднее переносить горе, а к сердечной муке добавится еще и горечь. Более того, с тех пор как Ой-Боюсь покинула долину, она еще никогда не хромала так сильно. В тот момент, когда она позвала на помощь, Гордыня наступил ей на ноги, и они стали еще более хромыми и больными, чем раньше.
глаза твои голубиные.
Вся ты прекрасна, возлюбленная моя,
и пятна нет на тебе!